«Юность, опалённая войной в сороковые — роковые». Осознаём ли мы до конца, что стоит за этими трагическими и горькими словами? Биография Надежды Ивановны Кичайкиной, пенсионерки, ветерана Великой Отечественной войны, наверное, могла бы служить наглядным примером того, что они в самом деле представляют.
Наша героиня родилась в далёком 1924 году в селе Васильково Щигровского района Курской области в большой крестьянской семье. Ей было всего шесть лет, когда началась коллективизация. Её отец Иван Сорокалетов, будучи «единоличником», отказался вступать в колхоз, за что семья была раскулачена. Опасаясь дальнейших репрессий, глава семьи внезапно уехал, оставив мать одну с пятью детьми на руках. Анастасия Сорокалетова — так звали мать Надежды Ивановны — решила тогда поискать поддержки у своего двоюродного брата, проживавшего на Украине, куда и переехала с детьми в начале 30-х годов. Трудностей, однако, хватало и там. Будучи не в силах содержать большую семью, она оказалась вынуждена отдать своих детей в детдом, оставив у себя только Надежду — самую старшую, бойкую девчонку, которая худо-бедно, но уже помогала ей по хозяйству.
К концу 30-х жизнь вроде стала налаживаться. Надежда пошла в школу, но в 1941 году началась война. Осенью Донбасс, а именно там они проживали с матерью, заняли немцы, и Сорокалетовы оказались в оккупации…
— Тогда-то мы особо хлебнули горя, — рассказывает Надежда Ивановна (и по всему видно, как не хочется ей вспоминать о пережитом в то время). — Дом пришлось бросить, и пошли мы с мамой куда глаза глядят…
Пешком они добрались до родного села Васильково, также оказавшегося на оккупированной территории. Жили у родственников, согласившихся их приютить. Так прошло долгих полтора года, пока весной 1943 года их село не освободила Советская Армия. В Васильково расположился передвижной фронтовой госпиталь, куда Анастасия Денисовна и пристроила свою дочь санитаркой — ухаживать за ранеными. Надежде в ту пору ещё не исполнилось и девятнадцати лет…
— Госпиталь наш беспрерывно передвигался на машинах, — вспоминает рассказчица. — Фронт идёт на запад — и мы вслед за ним снимаемся с места. Когда где-нибудь остановимся — разбиваем большие зелёные палатки. Летом в них жарко, а зимой — холодно. Топили мы углём — в каждой палатке дымила «буржуйка», а над ней всегда ставили котёл для воды, ведь прежде чем оказать помощь, раненого нужно раздеть, отмыть. А они, кто с посечённой ногой, кто с рукой, лежат вповалку и стонут: «Сестричка, помоги!..» И вокруг них мы — деревенские девчонки — как можем, пытаемся им помочь… Таскаем воду и уголь, растапливаем печь, моем, обстирываем, носим их на носилках, меняем окровавленные бинты… Мужчин при госпитале было немного, и все, если не считать шофёров, негодные к строевой, как правило, больные и увечные…
Спустя месяц мать догнала госпиталь, успевший к тому времени перебазироваться из Васильково, и тоже устроилась работать санитаркой. Так, вдвоём с Надеждой они и прошли два последних года войны, нелёгкими фронтовыми дорогами добравшись аж до самой Германии. Май 1945 года они встретили в пригороде Берлина, городе Потсдаме. Из палаток госпиталь перебрался в просторное и светлое здание, в котором Надежде предстояло проработать ещё несколько лет.
Именно здесь, в эти майские дни победного сорок пятого она и повстречала свою судьбу. Звали её избранника Тихон Мефодиевич Кичайкин. В 1942-ом семнадцатилетним пареньком его призвали в армию. В 1944-ом ему выпало освобождать Крым. Весной 1945-го он стал участникам боёв за Берлин, где солдата тяжело ранило.
— Осколок попал ему в голову, — вспоминает Надежда Ивановна, — но так удачно, что не задел мозг. Когда я его первый раз увидала, он был очень плох. И чтобы хоть немного его развеселить, я пошутила: «Уж очень вам повезло — ещё чуть-чуть, вы бы без глаза остались… А так — хорошо, лицо не пострадало. Наверное, женщинам будете нравиться!» Он эти мои слова запомнил, и потом всякий раз, как надо было делать перевязку, попасть старался именно ко мне. Слово за слово, так мы и полюбили друг друга.
Там же, в Германии, молодые расписались. После демобилизации муж устроился работать в госпиталь, где продолжала нести службу и его супруга. В Потсдаме у них родились первенцы — дочь Дина и сын Саша. Лишь в 1950 году нашей героине разрешили демобилизоваться. Пора было собираться на Родину…
Ещё в годы войны родственники Тихона Кичайкина перебрались из Пензенской области (откуда он был родом) к нам — на станцию Батраки. Здесь им очень понравилось. Вскоре Тихон Мефодиевич окончил торговую школу и возглавил местный горторг. Позже, в начале 70-х, он перешёл работать в совхоз «Костычёвский», где стал помощником бригадира тракторной бригады. Надежда, верная примеру своей матери, посвятила себя домашнему хозяйству, воспитывая детей, которых у Кичайкиных было пятеро. К Дине и Александру, родившимся в Германии, вскоре прибавились сын Сергей и две дочери — Лариса и Вера. Так и жили они большой семьёй, небогатой, но дружной в своём доме, возделывая свой сад.
…С тех про прошло немало лет. Неумолимое время раскидало, разбросало членов семьи. Уже давно, увы, нет на свете Тихона Мефодиевича. Дети выросли и, за исключением старшей Дины и младшей Веры (которые проживают вместе с матерью, заботясь о ней), разъехались кто куда… Но по-прежнему они не забывают свою маму, навещая её всякий раз. Вот и в эти предпраздничные дни Надежда Ивановна ожидает дорогих гостей — сын Сергей, проживающий ныне в Санкт-Петербурге, собирается приехать. Он — офицер-подводник, и у него самого большая семья, дети и даже внуки. Конечно, прабабушке не терпится увидеть своих правнуков и одеть в честь такого случая и Дня Победы свои награды, которые она бережно хранит. Среди них орден Отечественной войны, медаль «За Победу над Германией», юбилейные медали в честь 40-летия, 50-летия и 60-летия Победы и медаль Георгия Жукова.
Надо добавить, что через несколько месяцев женщине-ветерану исполнится 90 лет. Выглядит она для своих преклонных годов неплохо, и слава богу! В преддверии этой даты мы поздравляем её с праздником, от всей души желаем ей крепкого здоровья, любви, заботы и внимания близких и, конечно же, мирного неба над головой!
Живите в радости, Надежда Ивановна!
Дмитрий Инфан