Как свидетельствует неутешительная статистика, огромное количество российских семей, в том числе и в Октябрьске, относятся, к сожалению, к категории неполных, где ребёнка или даже нескольких детей воспитывает один из разведённых супругов. Чаще всего, как показывает практика, это женщина. Средства массовой информации зачастую стыдливо обходят эту действительно щепетильную тему. И это не совсем справедливо. Ведь непростые судьбы таких семей тоже нуждаются в особом внимании с нашей стороны. И потому мне хотелось бы рассказать в этом материале об одной из них. Итак, знакомьтесь: Инна и Антон Баталины — мама и сын.
Начну, пожалуй, с парня. В прошлом августе ему исполнилось 16 лет, и он вполне уже способен сам поведать о своей семье, где молодой человек — так уж сложились обстоятельства — оказался однажды единственным мужчиной в доме.
— Что рассказывать? — говорит он, задумавшись. — Помню себя с трёх лет, с той самой счастливой поры, когда бабушка вслух читала мне сказки, а я то и дело задавал ей бесконечные «что», «как» и «почему». Её это ужасно радовало, и она с удовольствием отвечала мне, объясняла, что означает то или иное слово. Бабушку я очень любил, но, признаюсь, и ревновал страшно, когда ей приходилось отвлекаться на других людей или на домашние дела (мой собеседник, улыбается, скромно отводя взор)… Всё-то мне хотелось, чтобы бабуля принадлежала только мне и никому больше. Какой же далёкой и счастливой сегодня мне кажется эта пора!
Потом, как водится, были садик и школа. Учиться, особенно поначалу, было легко, и он поставил себе цель — быть отличником. И прошлой весной девятый класс Антон Баталин действительно окончил с одними пятёрками.
— Но это, наверное, не одного тебя заслуга? — спрашиваю я. — Тебе ведь взрослые помогают?
— А то! — кивает мой собеседник. — Уроки мы вместе с бабушкой готовим, и она мне не только всё разъяснит, чего не пойму, но ещё и опрос потом устроит, проверяя, всё ли выучил. Раньше она ко мне каждый день приходила, вот только, к сожалению, здоровье уже не позволяет ей далеко передвигаться, и теперь я сам к ней хожу… Так что, как бабушка говорит, мои пятёрки — это и её пятёрки…
— А вы, — спрашиваю я маму, — тоже помогаете сыну в учёбе?
— Куда мне! — она горько вздыхает. — Работаю, как заводная, с раннего утра и допоздна. Семью же надо содержать! Домой возвращаюсь затемно, ладно Антон у меня сызмальства приучен и по дому прибраться, и еду себе приготовить. Он у меня молодец, самостоятельный…
Впрочем, при всей нехватке времени силы воспитывать сына женщина всё же находит, всячески стараясь привить парню вкус к здоровому образу жизни и чувство ответственности за свои дела и поступки. И, надо сказать, это ей удаётся. По отзывам школьных учителей, её сын придерживается твердых жизненных принципов: ненавидит фальшь, не любит тех, кто мусорит, превращая город в помойку и, вообще, всех, кто живёт только сегодняшним днём, не задумываясь о будущем. И ещё, как оказалось, у Антона развиты лидерские качества, и многие его одноклассники теперь берут с него пример. Вот, например, один из его друзей плохо успевал в школе, а теперь учится только на четвёрки и пятёрки. Даже мать его уже выразила благодарность за это моему герою. Что ж, думаю, у нашей страны растёт ещё один достойный гражданин.
— А что же отец? Он вам как-то помогает? — задаю я неудобный вопрос.
О нём оба моих собеседника говорят, как и ожидал, неохотно. Нет, он, конечно, помогал в своё время, даже алименты выплачивал, когда ему подворачивалась работа (а судя по всему, так бывало не всегда). Вот только уже несколько лет прошло, как он прекратил всякое общение со своими бывшими домочадцами — словно и не было их на свете. Такие дела…
— Вы спрашиваете, — опять вздыхает мать, — легко ли воспитывать сына одной? А как вы полагаете, легко ли обеспечить достойные условия проживания при моей весьма скромной зарплате? Знаете, как говорят, маленькие дети — маленькие заботы, большие дети — большие заботы. Расходы нынче растут и растут, а доходы не увеличиваются... Если бы мои родители не помогали, если бы не наш огород-кормилец, туго бы нам было — чего греха таить.
— Я когда маленький был, — добавляет рассудительно Антон, — о том, что в жизни всего надо добиваться самому, как-то не задумывался. Мне казалось, что я всегда буду и одет, и обут, и накормлен. Но с годами ко мне всё чаще стало приходить ощущение, что я сижу на маминой шее. Мерзкое, скажу я вам, ощущение, постыдное. И как только мне исполнилось четырнадцать, я стал искать работу. Вот, например, минувшим летом мне она подвернулась в Доме молодёжных организаций. Как же я был рад своим первым заработанным деньгам! А вот уже последние полгода я тружусь дворником — после уроков прихожу обслуживать многоквартирный дом. Не всё у меня, правда, пока ладно получается, но я стараюсь…
— Ты о чём-то сожалеешь? — спрашиваю я в конце нашего разговора.
— Есть такое. Больше всего мне жаль, что расти пришлось без отца. Что никто не учил меня, как починить розетку, сломанный выключатель, как надо ходить на лыжах, ездить на велосипеде. Я, конечно, до всего доходил сам, но какое-то горькое чувство, осадок от этого остались. Плохо это, когда нет старшего мужчины в доме…
— А ты, когда вырастешь, сам-то будешь хорошим отцом?
— Обязательно.
Сегодня мой собеседник стоит на пороге одиннадцатого класса. Как он сам говорит, многое в последний школьный год предстоит сделать. Углубить знания по физике, английскому, ряду других предметов, чтобы успешно сдать ЕГЭ. Ну и, конечно же, осуществить свои заветные мечты — они у него, безусловно, есть.
Что ж, пожелаю ему и его маме только удачи!
Дмитрий Инфан